Далекий от заповедных дел человек, попавший летом на один из степных участков Центральночерноземного заповедника, может испытать чувство глубокого удивления.
По степи движется косилка, и под ее стрекот ложатся на землю валки высоких трав. Царит вполне деловая атмосфера, никто не возмущается, не поднимает тревогу, не взывает к защите степи, взятой под охрану.
«Что это? — подумает гость.— Быть может, я ошибся и здесь не заповедник? Или,— осенит его страшная догадка,— поднажали районные власти, и не устояла администрация?..»
К сожалению, мы уже не можем обратиться за разъяснением к знатоку проблемы, с которой неожиданно столкнулись,— к бывшему директору Центральночерноземного заповедника А. М. Краснитскому. Но откроем (в который уж раз) книгу ученого «Проблемы заповедного дела». На странице 112 прочитаем:
«В практике заповедного дела степные и луговые растительные сообщества сохраняются в основном с помощью двух принципов: абсолютно заповедным режимом и режимом кошения».
Вот оно что! Траву косят, чтобы… сохранить степь!..
Лет десять назад мне пришлось побывать во всемирно известной Каменной степи в Воронежской области. Со времен В. В. Докучаева там продолжается опыт по сравнительному применению двух упомянутых выше методов. Какая огромная разница! На косимом выделе — ровная зелень злаков, на некосимом — невообразимая смесь различных злаков, бобовых и других трав, среди которых тут и там довольно густо разбросаны купы кустарников. Совершенно непохоже на степь в нашем представлении, впечатление такое, что неподалеку стоящий лес давно и с успехом ведет наступление на некогда господствовавшие здесь степные сообщества. Вытеснил даже сурков, которые не рискуют норитъся в травяно-кустарниковой чаще и устроили свои жилища на совершенно открытом косимом участке.
Позже, погрузившись в литературу по этому вопросу, я выяснил следующее. Луговые степи лесостепной зоны Европы первоначально формировались под влиянием диких копытных животных, преимущественно сайгаков и туров, которые в течение многих тысячелетий паслись здесь, поедая определенные виды растений и разбивая копытами растительную ветошь, образующуюся из-за ежегодного отмирания трав. Животных было много, и они исключительно сильно воздействовали на растительные сообщества.
Диких копытных постепенно истребили, им на смену пришли стада домашнего скота. К тому же человек, заготавливая сено, стал выкашивать большие участки степей и лугов. Их облик, структура, состав растительности резко изменились.
Когда, создавая заповедники и желая оставить в целости типичные экосистемы, человек запрещает выпас скота и косьбу, он убирает мощные факторы, некогда и сформировавшие степи. Чисто заповедный режим оказывается… чуждым для заповедоваемых сообществ. Начинается их трансформация.
Профессор Алехин, основатель Центральночерноземного заповедника, предвидел такой ход событий и пытался его предотвратить. Он предложил ежегодно сенокошение в луговых степях. С 1959 года режим уточнили: установили четырехлетний цикл — три года подряд трава выкашивается, затем следует год покоя; сохранялись и ежегодно выкашиваемые участки. Но очень важно (иначе заповедник не был бы заповедником), что сразу же выделили, правда небольшие, островки абсолютно заповедной, некосимой степи.
Ученые получили прекрасные возможности для сопоставлений. Различия при разных режимах выявились громадные, здесь их и не описать. Они касались почв, состава растительности, ее биомассы, фенологии, животного мира и многого другого. Подтвердилось, что, если не проводить косьбу, на поверхности почвы накапливаются ветошь и подстилка, из-за чего меняются водные и температурные условия, начинают энергично развиваться корневищные злаки — пырей, те или иные виды костров и т. д. Через несколько десятков лет красочные разнотравные луговые степи, которые Алехин считал эталонными для данной природной зоны, превратились в менее богатые по видовому составу корневищно-злаковые травостои. Иначе говоря, вышло не то, что когда-то заповедали. И эти трансформировавшиеся растительные сообщества не соответствовали представлениям об эталонной луговой степи региона. Следовательно, у ученых были серьезные основания рекомендовать не отказываться от некоторых хозяйственных факторов на заповеданных степных и луговых участках. И не под нажимом местного начальства (хотя от дополнительного сена кто отречется?), а совершенно добровольно и сознательно.
Поэтому сено косят не только в Центральночерноземном, но и в Башкирском, Дарвинском, Мордовском и других заповедниках (пусть и не столь обоснованно). А кое-где разрешают умеренный выпас скота. Предваряя последующие рассуждения, отметим: мы говорим о сенокошении и выпасе скота не как о хозяйственном использовании ресурсов заповедников (это недопустимо!), а как о научно выверенных формах регуляционных мероприятий. Такой термин в книге встречался, и понять его принципиально важно, иначе ставились бы под сомнение сами основы заповедного дела.
Теперь настала пора подчеркнуть, что Краснитский, в отличие от многих ученых, изучавших проблему, высказался преимущественно за… некосимую степь. Потому что она ближе к так называемым «хорошим» биогеоценозам. На странице 120 его книги читаем: «Некосимая луговая степь имеет наибольшее значение, поскольку в полном объеме отвечает всем трем генеральным функциям заповедника: банка гено- и ценофонда (фонда природных сообществ) живых организмов, природного эталона и мониторинга».
Оттого он советовал коллегам из других заповедников не увлекаться сенокошением, которое не вполне оправдано научно и (это уже констатация фактов) кое-где проводится по настоятельным рекомендациям отнюдь не заповедных деятелей.
В то же время Краснитский прекрасно видел некоторые достоинства «косимого режима», при помощи которого можно имитировать исторические условия формирования и поддержания луговых степей и как бы законсервировать их на определенной стадии развития. Сохраняемые методом кошения луговые степи, писал он, нужны не столько для приобретения информации, сколько для проверки знаний.
Будем и мы придерживаться этой позиции, реально представляя себе невозможность восстановления коренных степных сообществ, ибо длительный бесконтрольный выпас домашнего скота привел к потере каких-то их «звеньев», многих видов степных растений и животных.