Охотничья страсть — ровесница человечества.
Нет смысла напоминать, какую роль охота и рыбная ловля сыграли в становлении человека и общества,— она очень велика. Длительное время запасы охотничьих животных использовались хаотически. К чему это приводило? Избыточный промысел опустошал угодья, нарушалось естественное воспроизводство дичи, и люди начинали голодать. Одним из стихийных механизмов, направленных на регулирование промысла, были только что упомянутые нами системы табу и запретников. После разделения общества на классы представители знати оказались заинтересованы в сохранении дичи исключительно для своих целей. У них были для этого возможности, поскольку в их руках сосредоточивались власть и богатство, они владели громадными земельными площадями, которыми вольны были распоряжаться, как им заблагорассудится. Это приводило иногда к неожиданным последствиям: закрытые для охоты частные угодья приобретали важное природоохранное значение. Запрещая добычу дичи, учреждая строгую охрану угодий, их владельцы способствовали, как мы теперь сказали бы, сохранению генофонда охотничьих животных. Конечно, они сами с приглашенными гостями устраивали охоты, подчас весьма истребительные. Но накопление дичи во многих охотничьих хозяйствах не прекращалось. Главное же, они нередко изымались из хозяйственного пользования, там не пилили в больших масштабах лес, не пахали землю. Во многих случаях складывался заповедный или близкий к нему режим.
Примеры тому есть чуть ли не во всех уголках мира, ограничимся несколькими, отечественными.
В Киевской Руси князь Данила Галицкий, живший в 1220—1264 годах, издал указ, которым был создан «великий заповедник у межах сучасных» Беловежской и Цуманской пущ. Это было семь с лишним веков назад. Но еще за несколько десятилетий до того великий князь Всеволод и Владимир Мономах в недальних окрестностях Киева учреждали специальные «ловы» на охотничьих зверей. Правда, слово «заповедник» не применялось, говорилось лишь о «зверинце», хотя из текста документов того времени видно, что в местах княжеских охот устанавливался режим весьма ограниченного хозяйственного пользования, дабы не тревожить и не распугивать дичь.
Появление охотничьих празаповедников в центральной России обычно связывают с именем страстного охотника царя Алексея Михайловича. При нем вокруг Москвы возникла целая сеть режимных территорий, с запретом охоты для всех лиц, кроме, разумеется, их владельцев, и с жестким ограничением различных форм хозяйственной деятельности. Эти территории находились в Сокольниках, Измайлове, Останкине, Кунцеве и в некоторых других местах. Так, «Кунцевская местность», являвшаяся вотчиной князей Милославских, по выражению Н. И. Кутепова, автора популярных в прошлом веке книг об охоте, «была заповедной стороною и строго охранялась для царских охот».
Увлекался охотой и царь Иван Грозный. Алексей Константинович Толстой в «Князе Серебряном» красочно описал одну из соколиных охот с его участием:
«Чудесен и красносмотрителен был лет разнопородных соколов. Тетерева беспрестанно падали, кувыркаясь в воздухе. Несколько раз утки в отчаянье бросались лошадям под ноги и были схвачены охотниками живьем».
Местом охоты, как пишет автор, были заповедные луга и перелески в двух километрах от Слободы по Владимирской дороге. Они кишмя кишели всяческой пернатой дичью.
В более близкие к нам времена широко известны царские и великокняжеские охоты в Беловежской пуще, Гатчине под Петербургом, в Крыму и на Кавказе.
Большинство частных заповедных охотничьих угодий, продержавшись те или иные сроки, исчезли или трансформировались под влиянием различных обстоятельств. Однако было и так, что они «проросли» в современность, превратившись в заповедники. К примеру, один из лучших наших заповедников, Кавказский, возник взамен прежней Кубанской охоты. «Семь островов», участок Кандалакшского заповедника (когда-то здесь был самостоятельный заповедник) ведут свое начало от запретника, существовавшего в XV—XVII веках для охраны пернатых хищников. Именно там, по особым разрешениям, отлавливали кречетов для комплектования царских соколиных охот. Пребывание посторонних людей, охота и иная хозяйственная деятельность на «Семи островах» запрещались или сильно ограничивались.
Вот так сложными и причудливыми путями охотничьи забавы русских царей и вельмож создавали исторические предпосылки для формирования природоохранных территорий России.